Печально, когда теория совпадает с экспериментом. Это уже не открытие, а закрытие.
Человек молод, когда он еще не боится делать глупости.
Обычно, когда молодые люди излагают свою работу, они рассказывают о том, что им труднее всего [далось], а не о том, что интересует других. Видно, что эксперименты эти хорошо выполнены, и кривые хорошо вычерчены, и результаты получены хорошие. И видно, что диссертанту так легко дается экспериментирование, что он не рассказывает об этом. Видимо, теория ему дается труднее, поэтому он на ней больше остановился, а надо как раз наоборот поступать.
Так вся молодежь делает: они рассказывают о том, что им наиболее трудно далось, а о том, что им легко далось, где проявляется талант, – не рассказывают.
Обычно люди любят делать доклады, когда теория совпадает с экспериментом. Но прогресс науки происходит тогда, когда совпадения нет.
Мне кажется, что основной недостаток этой работы можно образно характеризовать так: вот приходите вы в магазин и покупаете что-нибудь. Вам говорят: заплатите 10 рублей, а покупатель отвечает: я заплачу 20 рублей. То же самое с диссертацией К.: он «платит» значительно больше за ученую степень кандидата, чем требуется. И вот, когда человек переплачивает, хорошо это или плохо? Плохо. Потому что приходится полтора часа заниматься делом, которое можно было бы провести в более короткий срок. Но как директору института, руководителю учреждения, мне, конечно, очень приятно, когда такие хорошие работы делаются.
Что касается плана, то он бесполезен. Полезно лишь обсудить современное состояние вопроса. Литвинов[4] говорил, что всякий международный договор теряет смысл после того, как он подписан. Он, как правило, не выполняется. Но обсуждение очень полезно, ибо люди высказывают свои точки зрения и иногда их меняют. Нам также полезно обсудить состояние науки, но не составлять планы.
В экспериментальной работе самое главное – оценивать ошибки. В этом суть экспериментальной работы. Если автор этого не делает – это большой недостаток. Я не вижу, как можно переусердствовать в этом направлении.
Хорошо известно, что интересная работа всегда вызывает больше критических замечаний и дискуссий, чем работа скучная.
У нас очень часто пренебрегают описанием эксперимента. Этим мы сильно отличаемся от англичан и американцев. Англичанин и американец, докладывая, только и говорили бы, что об экспериментальной работе. А у нас эксперимент становится хуже, потому что мы не ценим и не понимаем его. Мы очень любим теорию, восхищаемся ею, а эксперименту не придаем значения… И то, что так хорошо сделано диссертантом, никто из оппонентов не отметил. Сказали, что все сделано красиво и хорошо, но в чем красота – не сказали. Это является большим нашим недостатком. В этом виноваты отчасти теоретики, потому что они не умеют ценить красоту эксперимента. Мы, экспериментаторы, ценим красоту теории, а теоретики не умеют ценить красоту эксперимента.
Искусство Левши у нас пропадает. По-видимому, у нас это в крови сидит: мы любим больше философствовать, чем работать руками.
Как руководитель научного учреждения я всегда должен оценивать каждого научного сотрудника. И физика-экспериментатора я оцениваю по четырем качествам. Во-первых, по умению экспериментировать, умению измерять. Второе качество – ясное физическое мышление, то есть умение конкретно мыслить о явлении, образе, конкретно видеть, образно представлять себе. Третье качество – владение математическим аппаратом. Нам приятно, когда гармонически развиты все три способности человека. Такие физики, как Рэлей, Дебай, обладали этими тремя качествами. …Но есть еще четвертое качество – это менеджмент, организаторские способности. Физик должен быть организатором. На это качество мы меньше всего обращаем внимания, и, к сожалению, оно труднее всего проявляется, когда человек работает в научном институте.
На основании доклада составляется мнение о молодом человеке. Если он плохо докладывает, значит, руководитель вложил в эту работу больше, чем сам молодой человек. Надо не монотонным голосом бубнить, а оттенять важные места.
Надо лучше подавать свой товар. А то получается, что работа хорошая, но доложена так, что хуже нельзя. Умению рассказывать тоже надо учиться.
Есть физики, которые работают, достигают хороших результатов, а когда разговор заходит о написании диссертации, оказывается, что им легче сделать пятьдесят новых работ, чем написать диссертацию.
Современный ученый работает обычно в коллективе, и бывает трудно подчас определить, что вносит каждый член коллектива в работу. Они обмениваются мнениями и т. п. А в то же время мы должны давать людям ученые степени. Почему же, если человек работает в коллективе и участвует в совместной научной работе, он не заслуживает этой степени? В подобных случаях его работу оценивают именно по тому, как он пишет свою диссертацию и как он ее защищает, как понимает поставленные задачи и в какой степени хорошо их излагает.
Чем лучше работа, тем короче она может быть доложена.
Если дети предпринимают решительные шаги в своей жизни, например, женятся, то они не советуются с родителями.
Склока в учреждении возникает лишь в том случае, когда люди недостаточно загружены своим делом.
На словах только в любви объясняются, а о делах следует писать.
Явление очень простое. А когда простое явление не находит объяснения, значит, есть что-то фундаментальное.
Что касается замечаний, сделанных оппонентами, то они показывают, что оппоненты действительно внимательно изучили работу. То, что они обнаружили такие мелкие дефекты, говорит о том, что работа прочитана внимательно, а только хорошие работы читаются внимательно. Так что это также подтверждает качества диссертации.
Человек должен проявлять любопытство. Под микроскопом он видит форму кристаллов, носом определяет упругость пара, а языком – степень диссоциации. У академика А. Н. Крылова в воспоминаниях описан случай, как офицер определял на язык взрывчатку в японской мине. Этим методом не стоит пренебрегать. А на химиков надежда слаба.
До 40–50 лет по крайней мере половину работы нужно делать самому. Иначе не выйдет хорошей работы.
Каждый считает, что его работа самая важная. А если дирекция этого не понимает, то она вообще ничего не понимает. Такое мнение естественно. Нельзя разубеждать в этом человека, ибо он перестанет работать.
Не спрашивайте у меня разрешения думать – это ваша профессия.
Доктор – это тот ученый, который может создать свое направление в науке и воспитывать молодежь. Этим он в основном и отличается от кандидата.
Обычно все осторожно высказывают гипотезы, потому что боятся критики. Но без гипотез, без предположений физик не может работать. Во время работы он все время проверяет свои гипотезы. И ошибиться в предположении – это совершенно нормально. Мы все-таки двигаем науку, используя метод проб и ошибок. Иначе нельзя двигать науку. Если есть пробы, то есть и ошибки. Господь Бог создал всю природу методом проб и ошибок, причем он даже создал такое совершенное существо, как человек.
Не бояться ошибок свойственно самым творческим дарованиям.
Успехи, достигнутые в совместных работах Ирен и Фредерика Жолио-Кюри, свидетельствуют о пользе семейственности в науке. Нам давно надо было бы прийти к выводу, что именно в науке тесное, дружественное сотрудничество позволяет людям лучше всего работать вместе. Например, известно успешное сотрудничество отца и сына Брэггов[5]. Такие же примеры известны и в литературе. В любом творчестве семейная согласованность приносит чрезвычайно большую пользу. То, что у нас предпринимались шаги против семейственности в науке, противоестественно. Вся природа показывает, что наилучший тип сотрудничества – это семья.
Литературные герои находятся между двумя полюсами. На одном – гамлеты, на другом – дон кихоты. В физике то же самое. Один физик идет от теории, проверяет теорию – это гамлетовский тип ученого. Другой изучает природу и ее явления, которым потом надо искать теоретическое объяснение… По-видимому, и те и другие нужны. Это диалектика нашей науки и ее развития.
Нельзя возбуждать в людях зависть. А чему люди завидуют больше всего? Славе.
Если академика через десять лет после смерти еще помнят, значит, он классик науки. Если дом стоит сто лет – это памятник архитектуры.
Зачем нужна слава? Она только мешает. Слава нужна не сама по себе, а для того, чтобы лучше было работать, чтобы появились условия для работы. Когда есть слава, известность – быстрее выполняются заказы. Вот для этого и нужна слава.
Богу и мамоне служить одновременно нельзя.
Э. Резерфорд* * *
Чем выше лезет обезьяна, тем лучше виден ее зад.
У. Черчилль* * *
Существуют три вида лжи: ложь, наглая ложь и статистика.
